Летят они дальше, летели неделю, летели две, видят – занесло их ажно во Францию. Ну, Франция как Франция, ничего такого особенного.

Эйфелеву башню кругом облетели, погадили на нее на счастье, видят – голубь какой-то летит.

- Куда это вы, Ястреб, Скупа, Выпью, Сплю и Заползень, летите? – спрашивает он.

- В Соединенное Королевство, попробовать Самый Лучший в мире Эль. А ты-то кто такой и откудова?

- Я Голубь Мира из Испании, меня Пикассо нарисовал, - отвечает Голубь Мира.

- Ну что, полетишь с нами?

- Да на что мне ваш Самый Лучший в мире Эль, я же нарисованный, - отвечает Голубь Мира, - ну, если вы в Англию, то полетели вместе.

Долетели они вместе до Ла-Манша, а там и до старой доброй Англии рукой подать. В смысле, крылом махнуть. Покружили над островком и призадумались, где бы им Эля добыть. Тут Голубь Мира и говорит:

- Кто куда, а я в Лондон, в Национальную галерею. Меня туда как уникальный экспонат послали.

- И мы с тобой, - сказали Ястреб, Скупа, Сплю, Заползень и Выпью.

И прилетели они в самый Лондон. Только в Национальную галерею их не пустили. Сказали, вы нам тут все уникальные экспонаты, значится, поклюете. А Голубя Мира повесили в галерее на стеночку да еще в самой несуразной позе. Хотел он вырваться и улететь, да поздно было.

Полетали птицы вокруг, да делать нечего, отправились дальше. Покружили над Собором Святого Павла, погадили на него на счастье, тут птица Заползень и говорит:

- А не слетать ли нам, братья птицы, в Тауэр? Слыхал я, что это крепость такая, а живут там вороны, которых кормят пшеничным зерном и копченым бэконом, а по праздникам поят ячменным элем.

- Да это же Лучший в Мире Эль! – закричала птица Выпью, - ух, как я его весь выпью!

- Ну, ВСЕ выпить я тебе не дам, - угрожающе заметила птица Скупа.

- А я, - сказала птица Сплю, - себе бочонок выкачу, и пойду спать с ним в Белой башне, и только вы меня и видели!

- Да ладно вам, - сказал Ястреб, - полетели, а там разберемся.

Сказано-сделано, прилетели птицы к Тауэру, присели на крепостную стену. А народищу вокруг видимо-невидимо, стоят, бутерброды с бэконом жуют, да слушают какого-то

бородатого мужика в красном кафтане, а он знай себе орет не по-нашенски. Глядь – а навстречу им ворон какой-то летит. Грудь колесом, хвост веером, когти в гайках, на пузе цепь золотая, видать, самый главный он у них, значить.

- Вы кто такие и зачем в нашу крепость пожаловали? – спрашивает.

- Мы - Ястреб, Скупа, Сплю, Заползень и Выпью. Прослышали, что варят у вас в Соединенном Королевстве Самый Лучший в мире Эль. Вот и захотели мы оного Эля отведать. А ты кто такой?

- Я – Самый Главный Ворон, - сказал Самый Главный ворон. – Ишь чего захотели! Да этот Эль достают только по большим пр-раздникам, и то для именитых особ, когда с визитом Ее Величество Королева либо принц Уэльский. А держат его тут в самом тайном каземате Кровавой башни. Чтоб никому неповадно было.

Опечалились птицы, уж больно хотелось им Эля попробовать, Самого Лучшего в Мире. Тут птица Заползень и говорит:

- А нельзя ли, - говорит она, - в этот каземат заползти? Я, птица Заползень, куда хочешь заползу.

- Ну нет, - ответил Самый Главный ворон, - тут тюрьмы умели строить. Это же вам не Бутырка какая-нибудь. Разве что в замочную скважину.

- Нашенские, - сказал Ястреб, - они и в замочную скважину пролезут, когда выпить хоцца. Что, Заползень, полезешь?

- Подумать надо, - призадумалась птица Заползень.

- Ну, вы, ежели чего надумаете, - сказал Самый Главный ворон, - прилетайте в полночь к Воротам Предателей. Я вас проведу в Кровавую башню. Только, чур-рр, если Эль достанете, мне и моим браткам половину.

- По рукам, то есть, это, по крылам, - сказали Ястреб, Скупа, Сплю, Заползень и Выпью.

Настала полночь, и прилетели птицы к ентим Воротам Предателей. Народище-то весь разошелся, вокруг стены крепостные, луна светит, да в реке Темзе вся и отражается. Как говорят у них в Англиях, фулномуние. Дело-то на Самайн было. Боязно стало птицам. Думают, а вдруг там в каземате покойницы жены Генриха Восьмого сидят, Лучший в Мире Эль стерегут? Ну, то есть, не самые жены, а скелеты ихние, так это же еще страхолюднее.

Глядят, а Самый Главный ворон тут как тут с керосинкой в лапе.

- Прилетели, голубчики, - зловеще молвил Самый Главный Ворон. – Ну летите за Ворота, коли не боитесь.

Залетели птицы за Ворота, сели на Кровавую Башню, спустились в дымоход, да по-над лестницей вниз слетели. Смотрят - зала большая, каменная, а в ней двери дубовые, крепкие, и на каждой замок навесной, пудовый. Подвел их Самый Главный Ворон к большой двери, керосинкой посветил и говорит шепотом:

- Вот она, дверь в каземат.

Глядят птицы, а дверь не токмо что дубовая, но и железной решеткой окованная, а замок на ней висит – вот уж всем замкам замок. Чтоб такой отворить, ключ в четверть пуда надобен. Еще пуще испугались птицы, что на такое дело пошли, а Самый Главный Ворон знай себе глазами-бусинками поблескивает, лапой с керосинкой помахивает.

- Что, - говорит, - слабо вам, птицы русские, супротив аглицких замков бороться?

- Еще чего, - опомнилась птица Заползень, - да я куда хочешь заползти могу. Мне только потом, главное дело, суметь выползти.

И заползла птица Заползень в замочную скважину. И то сказать, замок-то был вон какой большой, а птица Заползень вон какая махонькая. Заползла она, и стала вовнутри замка ползать, туда-сюда ворочаться да клювом разные механизьмы поворачивать. Раз повернула, два, три – замок-то – КР-РАК! – возьми и откройся. Тут уж и прочие птицы подлетели, стали дужку евонную из петли вынать. Вынули они, значится, дужку, стали за дверь дергать, ну, дверь возьми и отворись. Самый Главный Ворон первый в каземат зашел, подмигнул, крылом махнул – за мной, мол, никаких скелетов тут нетути.

Кинулись было птицы за ним, ан слышат писк сзади:

- Куда ж вы, братья птицы, без меня-то?

А это птица Заползень в замок-то забралась, а выползти никак не может. Ястреб ей и говорит:

- Придется тебе, птица Заползень, оборотиться Выползнем. А то как же тебе еще оттуда выбраться.

И точно, как оборотилась птица Заползень Выползнем, так сразу и выползла из замка. Только облик у нее маленько поменялся. Ну, это все лучше, чем в замке веки-вечные сидеть.

Глядь, а Самый Главный Ворон уже первую бочку с Самым Лучшим в мире Элем из хранилища выкатывает. Заглянули птицы в каземат, а он доверху полон бочонками, и поболе, и поменее, и все дубовые, скобами железными схваченые. А Самый Главный Ворон уже одну бочку выкатил, за другую взялся, да покрикивает:

- А ну, давай, хватай, тащи, выкатывай, нынче ночь Самайнская, пировать будем!

Выкатили птицы восемь бочонков, аж притомились, присели отдохнуть, и думают: «Неужто в этой зале, мрачной да каменной, пировать будем? Ну, скелетов тут, может, и правда нетути, а привидения вполне себе могут быть». Опять забоялись птицы. А Самый Главный Ворон это дело заприметил, лапой в затылке почесал и говорит:

- Ладно ужо, гулять так гулять, полетели пировать наружу, я черный ход во двор отсюда знаю.

И показал крылом в темный угол, а там и правда ход, да такой широченный, что хоть бочку пивную по нему кати. Долго ли коротко, выбрались птицы во двор, и бочки с Элем туда выкатили. Глядь – а к ним еще шесть воронов летят, тушу телячью на закусь тащат и кричат:

- Долго мы ждали Самайнской ночи, да дождались! Пир на весь мир! Пир на весь мир!