екогда пригласили колдовскую ведьму Тю в гости. Затевался почестный пир у урманской колдуньи Хлед, и пригласили на него всякой твари - и летучей, и ползучей, и безымянной, и неосязаемой.
Но Тю, с искренним сожалением, отказалась, обосновав отказ тем, что в ее колдовском департаменте со дня на день начнет размножаться самый важный микроб. Так без нее и пировали. А микроб, подлец, взял и выдал:
           - Я в неволе не размножаюсь!
         И тогда Тю отправилась на памятное всем колдунам место, где сто лет назад произошло Явление Черта Народу. Там, на хлябях меж небом и водой, пожелала она испить чашку чая с Культяпым Мироедом. Мироеда там знали, и едва он прибыл, вместо меню подали ему Атлас Мира.
          А Тю заказала блины, своею колдовской властью объявив грядущий день Масленницей. Но как только блины принесли, Мироед тут же отправил один блин себе в пасть и присказал при этом:
           - Первый блин - в Космос!            Был там и свой колдовской Календарь. По полету Валькирий предсказывали погоду. Когда прилетали Валькирии и начинали бить копытцами, то все пробуждались и кричали: «Ой Купала, ой Купала!», даже если на дворе лежал снег.
           Самые бурные страсти кипели по осени, когда подсыхал борщевик. Обычно летом борщевик собирали бесчисленные деревенские ведьмашки, чтобы сварить из него борщ для любимых родичей или по просьбе соседок, настрадавшихся от мужиков.
           Но едва лишь отходил Самайн, как выходили на промысел кикиморы, валькирии и анафемы. Борщевик они пускали на колюки, и вскоре после того начинали калючить все сразу. Вся округа выла и свистела, а холодные вихри и снежные бури, услышав родные звуки, налетали составить компанию. Если бы не калюки, так и зимы бы не было.


                                             

О Микробе, Мироеде и погоде